Как развить неврастению
Я жила в то лето у бабушки.
Частный дом, двор, речка рядом. Счастья и так было много, а с речкой вообще не удержать его в груди.
В один из дней, бабушка уехала к моей маме, а дед предупредил, что будет у Васи – у друга ночевать.
И я была в полном своем распоряжении.
Еще днем мы с Надькой договорились, что спать пойдем ко мне.
Нагулялись вволю и идем домой.
Ночь, звезды сияют, тела молодые устали не знают. Платья красивые на нас, волосы кудрявые на ветру развеваются, счастье внутри и вся жизнь впереди.
Хорошо-то как, Господи!
Заходя в дом, мы не переставали болтать. И шторы, естественно, не закрыли.
До них ли семнадцатилетним девчонкам, да еще оставшимся без присмотра.
Жара, духота… Поснимали платья, уселись и...
Ну, конечно же, про женихов беседа.
В молодости мысли скачут быстро, только что женихи, а тут уже и красота волнует.
Вдруг я вспоминаю, что для свежести и белизны лица надо мазаться цинковой мазью. Вот прямо, слоем мазать, а потом вытирать.
– А где мы ее возьмем, – закручинилась Надька.
– Представь себе, чисто случайно, у бабушки есть. Сама видела, – ответила я и притащила мазь.
Кто не знает, что такое цинковая мазь, поясняю:
Густая масса белого цвета. Плотная, как замазка.
И намазав ее на лицо, мы стали похожи на японских гейш. Лишь черных узких бровей не хватает.
Этакие вот жуткие белые масочки вместо лиц. Ни дать – ни взять… – ну, чисто «мордашки призраков».
И от этого становилось и забавно, и страшно одновременно.
Но только не нам. Мы-то знали, что это всего-навсего мазь.
Покривлялись, похохотали друг над другом и пустились в пляс.
Тогда магнитофоны не у всех были. Лично у меня не было. Да разве ж это проблема?
Мы и сами неплохо споем.
Под "Ма-ма-ма, ма-ма Мария ма-а-а ма-ма-ма" мы отплясывали, перед бабушкиным трюмо.
Ну, вот как-то не было у меня унылых подружек. Да и сама я не больно-то привыкла унывать.
Если б трюмо не было, может, и танцев не было бы.
А так мы в лифчиках и трусёшках скакали, как молодые дьяволицы в угаре.
И смотрели на себя в зеркала – хорошо ли?
И приходили к однозначному выводу, что все это – очень даже хорошо!
Мало того, дабы придать этому развеселому «ведьминому шабашу» еще больший налет таинственности, мы выключили свет и зажгли пару свечей.
На ту беду в это же самое время, брел вдоль улицы соседский парень Сережа. Он возвращался с гуляний домой.
Слышит странное пение.
Посмотрел на наш дом. А там…
Сумрачные тени обнаженно-телесного цвета бешено скачут в полумраке.
У Сережи логика была такая… Ну, как была?.. До этого случая.
Он знал, что родственники у меня пожилые и адекватные. Вряд ли это дед с бабкой пляшут голые в 12 часов ночи.
Значит, Софка и не одна.
И Сережа совершил первую ошибку – свернул с пути и поперся к нашему дому.
Недалеко от дома горел фонарь, а возле дома прямо под окнами лежала металлическая лодка днищем вверх.
Днище у лодки неровное - чуть покатое – киль небольшой там.
Не забравшись на лодку, в окна не глянешь.
И Сережа совершает вторую ошибку – лезет.
Неудобно лезть, неудобно стоять, но он все равно карабкается.
Окна на лето готовят в деревнях так: вынимают вторые внутренние рамы, и тонкое стекло пропускает все звуки.
Сережа слышит смех и пение. Потихоньку взбирается по лодке. Делает он все это крадучись и боясь, как бы его не увидели, ибо фонарь же горит недалеко.
Но все-таки это шкрябанье взбирающегося Сережи, Надька услышала. И моментально принялась задувать свечи.
– Софка, там кто-то к окну лезет, – зашептала она мне.
Тогда про маньяков-то мы не слыхивали, и оттого не особо испугались. Но стало как-то подозрительно и тревожно на душе.
Присев на корточки, мы с подружкой поползли к окну...
Сережа увидев, что свет потух полностью, тоже присел, и…
Совершил третью, роковую ошибку – стал медленно приподниматься, чтобы все-таки удовлетворить свое любопытство.
И так случайно получилось, что головы к подоконнику мы подняли синхронно.
Мы с Надькой отсюда, а Сережка оттуда.
Встреча была неожиданной – четыре глаза встретились с двумя. Причем совершенно обезумевшими.
А все потому, что, как только мы увидели чье-то чужое лицо, то во всю мощь молодых глоток заорали:
– А-А-А!!!
Заорали прямо в «морду» которая покусилась на нас посмотреть.
Секундой позже Сережка тоже проорал:
– Б... я-я-я… дь!!!
Но не так громко, как мы.
Мне же показалось, что от нашего с Надькой ора, аж стекло выгнулось наружу и ударило бедного Сережку в нос.
Он резко скользнул по металлическому дну лодки и упал почему-то лицом вперед – плашмя на лодку. Потом стек с нее и хотел встать, но, видимо, сильно ударился животом, и у него перехватило дыхание.
Разогнуться сразу он не смог… и тогда… быстро поскакал на четвереньках, помогая себе, чем только можно, в том числе и матом.
Я такого никогда не видела, как можно в ужасах уносить ноги – так быстро скакал охреневший от впечатлений Сережа.
Когда раненый и контуженный душой и телом, он скрылся за углом, мы с Надькой посмотрели друг на друга и вздрогнули.
Лица, намазанные белой мазью, да еще в косом свете фонаря с улицы выглядели поистине зловеще.
После этого случая Сережа перестал с нами разговаривать.
Он вообще как-то мало стал разговаривать и напрочь разлюбил белые, а в особенности мертвенно-бледные цвета.
Нас также стал избегать.
Скорее всего, решил, что мы начинающие ведьмы.
А мы, чо?.. Мы ничо!..
А не надо было за нами подглядывать. И даже пытаться.
Не заработал бы себе травмы разные.
София Розенцвет
Ред. А. Бороздин
*https://proza.ru/2021/06/14/1009
